– Конечно, помню. Я был ещё совсем юным, а охота уже манила. Купил ружьё, получил билет, снарядился и отправился с друзьями в горы. Утром потемну вышли, целый день лазили по горам, но так никого и не видели, не то чтобы подстрелить. Вернулись уже глубокой ночью, уставшие, но полные впечатлений. Ещё бы! Одного товарища даже потеряли, потом долго искали. Ладно, местные деревенские помогли, а то до сих пор плутал бы. Свою первую «охоту» неудачным опытом не считаю, а всегда вспоминаю с улыбкой.

– А что для Вас охота сейчас?

– Это не беготня за мясом, как думают некоторые. Это мой образ жизни, моя работа, общение с единомышленниками. В 1996 году стал егерем. Тогда и подумать не мог, что это дело настолько западёт мне в душу. Я упивался своей работой: занимался охраной охотничьих угодий, подкормкой диких животных. Вскоре меня перевели охотоведом, и работа разделилась на две локации – в кабинете и на природе.

– Какая из них Вам ближе?

– Нравится и та, и другая. В кабинете у меня очень много отчётов за все годы моей трудовой деятельности. Я отношусь к ним трепетно и в каком-то роде с характером исследователя. Люблю анализировать, наблюдать, сопоставлять, каких, например, популяций животных становится больше, а каких меньше, предполагать причины. Мне просто это интересно. Косуль, например, сейчас стало больше, а численность русака значительно сократилась – тенденция по всей стране.

– С чем же связана такая динамика?

– Цикличность присуща всему живому. Взять ту же мышь. Один год мышей много, в следующий – почти нет. Это мелкое животное, потому и циклы короткие. Значительно меньше стало птиц. Думаю, причина в засухе, которая случилась два года назад, и в массовой травле мышей в Краснодарском и Ставропольском краях, куда наши пернатые отправляются зимовать. И если погибших гусей и уток хоть как-то могли пересчитать, то певчих птиц никто не собирал. Сейчас, кстати, кто-то уже чирикает в лесу, а вот в прошлом году было совсем тихо. Помню, раньше зайдёшь в лес – мыслей своих не слышишь. Везде чириканье на все лады. Прилетели, гнёзда вьют, подруг зазывают. А сейчас тишина. И охотники здесь ни при чём. Да, мы добываем, но для целой популяции это не существенно. Покажите мне хоть одного человека, который за всю свою жизнь птичку не подбил, муравья не раздавил.

– Некоторые люди охоту воспринимают негативно. Якобы, какие живодёры, убили животное. Но ведь для охотника это несёт другой смысл?

– Для меня охота уже давно стала работой. Я хожу на неё регулярно, но уже несколько лет без оружия – сопровождаю других. В молодости удивлялся опытным охотникам: как это так, зайца подстрелить — рука не поднимается? А сейчас сам гуманистом стал. Наверное, это приходит с возрастом и с исчерпанным азартом. Раньше бывало, увижу лису в нескольких километрах, бегу за ней, дух захватывает – столько было эмоций. Это своего рода спорт. Ты попробуй зверя выследить, добыть его. Он ведь тоже не хочет попасть охотнику в качестве трофея, перед человеком с ружьём лапы не поднимает. Очень много опыта надо, навыков, чтобы даже следы того же зайца распутать.

– Были случаи, когда набрели на след опасного для человека животного?

– Совсем недавно в нашей местности больше стало появляться медведей. Ситуация объяснимая: рядом горы, Ишимбайский и Гафурийский районы. Идёт перенасыщение угодий, и зверь начинает искать новое место обитания. Лично я медведя не встречал, но в прошлом году был, пожалуй, первый случай за всю мою практику, когда зверя добыли на территории Стерлитамакского охотхозяйства.

– Как вести себя при встрече с опасным диким животным?

– Есть уже доказанная теория: зверь нападает, когда чувствует себя загнанным в угол и ему кажется, что нет пути отступления. Поэтому важно издавать как можно больше громких звуков.

– Лось, косуля, кабан – как ведётся охота на них?

– Охота на любое животное научно обоснована. Перед открытием сезона проводится много работ, учётных мероприятий, отслеживается численность особей. В какой-то мере охотник помогает природе поддерживать баланс. С косулей сибирской у нас сейчас вспышка — так не должно быть. Всё это учитывается. На утку, например, открываем охоту с третьей субботы августа, когда молодняк уже стал на крыло, выводки подросли, утка зрелая, можно и стрелять. Но перед этим необходимо получить лицензию. Выдача специальных разрешений и сопровождение охотников – моя основная задача. Охотимся мы только на территории нашего охотхозяйства. Однако бывает такое, что раненый зверь убегает в другие угодья. У нас всё предусмотрено: предупреждаем охотопользователей соседнего района, что наш подранок пошёл к ним, отмечаем это в разрешении и заходим на их территорию. Подранка оставлять нельзя — это грех. Зверь не должен мучиться и гибнуть зазря.

– А есть у охотников свои приметы?

– У каждого свои. У товарища их штук 100 — бриться нельзя, нож нельзя точить… Кто-то яйца с собой не берёт на охоту, потому что плохая примета. Я же не суеверный.

– Что пожелаете коллегам в профессиональный праздник?

– Ни пуха, ни пера, ни хвоста, ни чешуи!

Н. СТУКАЛОВА

Фото Ю. НЕСТЕРЕНКО